8 июля 1998 года
19.00
Похоронив Додика, Аня и Дима с детьми стали собираться к Аниному отцу - после пережитого никто из них не был силах оставаться в этом доме, да в этом городе тоже.
Раздавленного и обвиняющего во всем происшедшем, только лишь себя одного Женю, Дима снова простил. Он одновременно ободрил и озадачил парня попросив об одолжении - присматривать за домом на время его отсутствия. Полковник пообещал Жене помочь получить новые документы и настоятельно порекомендовал остаться в столице и начать новую жизнь. Женя согласился.
Дима попросил Галю стать наставницей и помощницей, юноше совершенно не приспособленному к самостоятельной жизни и не привыкшему к физическому труду. А еще он просто ошарашил Галю предложив ей забрать ребенка у матери и поселиться с малышом здесь в его доме.
Девушка была в шоке. Но когда Дмитрий, после беседы с Аней согласился признать свое отцовство, без всяких там экспертиз и решил переписать на малыша половину дома - Галя разрыдалась, как малое дитя и проплакала целый день, закрывшись в «своей» комнате на втором этаже. Девушка была наповал сражена великодушием той, которую еще недавно так страстно ненавидела и того которого так любила, что чуть не погубила.
В этот вечер доступ в комнату имел только Андрей Викторович, к которому девушка прониклась особым доверием. Ведь именно этот добрый и симпатичный мужчина, ухаживал за ней, пока она отходила после сотрясения мозга.
Как и все остальные Андрей Викторович был поражен феноменальным сходством Гали со своей дочерью, а следовательно с Машей - Аниной мамой. Эта девочка сразу заняла особое место в его сердце и не покидало чувство, что это поразительное сходство должно иметь какое-то логическое или чудесное объяснение.
Галя была просто счастлива, когда он и теперь пришел к ней на помощь в этот непростой момент ее жизни, ведь она никогда не знала сострадания, сочувствия и отцовской заботы. Растрогавшись, Галя разоткровенничалась и показала Андрею Викторовичу фото своей мамы. Увиденное повергло видавшего виды мужчину в полный шок - с фото на него смотрела Мария. Как это может быть, ведь Галя на пять лет моложе Ани, а значит родилась после Машиной смерти?! Сердце екнуло в надежде: « Неужели она осталась в живых? Нет - такое бывает только в мексиканских сериалах!»
Осторожно спросив у Гали имя и возраст ее матери, Андрей все понял и тут же все разбросанные кусочки мозаики вдруг стали укладываться в вполне ясную и логичную картину, правда, достойную сюжета индийского кинематографа.
Тогда почти тридцать лет назад на смертном одре его несостоявшаяся теща облегчила перед ним свою душу. За эти долгие годы все как-то потускнело и почти стерлось в памяти Андрея Викторовича и лишь теперь все с новой силой нахлынуло и вспыхнуло в его сознании. Появление Гали в его жизни стало скорее не случайность, а закономерность, логической развязкой, тем последним кирпичиком, которого не хватало для прояснения ужасающей картины непростой жизни этой семьи.
Именно он незаконный зять носил всю жизнь эту тайну, без возможности облегчить душу. Да и сказать об этом было некому, да впрочем и незачем - на следующий же день Маша и выгнала его и ушла жить к Николаю.
Андрей Викторович и поведал Гале то, чего не никогда рассказывал собственной дочери ведь это была не его тайна. Но теперь он имел полное право рассказать все тем, кто стал прямыми наследницами этого нелегкого бремени.
Восемьдесят один год назад
До октябрьского переворота семейство Яновских владело несколькими торговыми домами и строительной конторой в центре столицы. Когда приключился октябрьский переворот Любе, Машиной маме исполнилось два года. Ее отец Базель Ипполитович не пожелавший эмигрировать с родины добровольно отдал все нажитое экспроприаторам и стал верой и правдой служить новой власти простым бухгалтером.
В 1930 году он был осужден, как враг народа за растрату и вся его семья жена и пятеро детей должны были быть высланы в лагеря. Его родных эта участь могла миновать только в том случае, если они официально в письменной форме отрекутся от своего отца - врага народа и начнут новую, светлую жизнь. Мать Любы Дарья Александровна не пожелавшая отказываться от мужа, готова была следовать за ним хоть на край земли. Дабы не обречь родных на пожизненные страдания, каким бы не стал их выбор, Базель Ипполитович покончил с собой в камере следственного изолятора.
После его смерти мужа Дарья Алексеевна лишилась рассудка, и остаток дней провела в психиатрической лечебнице. Люба и младшие сестры и братья были определены в детский дом для отпрысков врагов народа из которых предстояло воспитать полноценных светских граждан.
Именно в этом совершенно новом и чуждом для маленьких Яновских месте Люба постепенно стала осваивать новейшие истины совершенно противоположные тем которые прививали ей родители. «Плачут только слабые», «кто сильнее тот и прав», «боится значит уважает» «бьет значит любит». Девочка с адской болью постепенно выдавливала из себя Божью любовь и через два года не выдержав общественного давления, публично отреклась от Него, сожгла свою Библию, с которой не расставалась все это время и вступила в комсомол.
В 1935 году ее красавицу активистку и спортсменку, студентку иняза однажды пригласили в НКВД. Сначала девушку повергли в полное смятение, вспомнив ей «темное прошлое» и «непролетарское происхождение», но тут же показали выход из сложившейся ситуации и предложили альтернативный вариант ее существования. У двадцатилетней обладательницы выдающейся внешности и способности к иностранным языкам появился шанс доказать свою преданность своему народу и послужить на благо Социалистической Родине.
И девушка с рвением стала оправдывать оказанное ей доверие став одной из лучших «ласточек». Их готовили по специальной программе использовать все средства, которые хороши для достижения высокой цели: от сексуальной привлекательности до химической обворожительности. Красавиц укладывали в постель к нужным людям добывая необходимую для государства информацию.
Некоторые особо слабонервные не выдерживали давления сходили с ума или кончали жизнь самоубийством, но Люба все смогла преодолеть чтобы стать лучшей.
В 1937 году, потому что именно лучших отправили разведчицами в самое сердце третьего рейха. Там она прослужила до самого взятии Берлина.
Чаще всего молодых разведчиц не отправляли на пенсию по выслуге лет - они слишком много знали. Именно лучших использовав на все сто выбрасывали на помойку словно выжатые лимоны.
В мае 1945 года Любе повезло - она употребила все свои врожденные и приобретенные качества чтобы выжить и уложила в свою постель одного из советских генералов победителей. Именно он и замолвил за еще молодую красивую но изрядно потасканную женщину веское слово. Но когда она наградила его целым букетом любовных болезней он из врожденного благородства, не предавая конфуз огласке оплатил лечение и отправил Любу на родину, сделав новые документы на фамилию Бедная.
В декабре 1945 года, вернувшись, домой она тридцатилетняя, привыкшая к шику и вниманию женщина, оказалась не удел. Живя в общежитии и работая на восстановительных работах родного города, Люба впала в страшную депрессию. В недолгие часы отдыха она спасалась от желания свести счеты с никчемной жизнью лишь употреблением крепких напитков.
В мае 1946 года почувствовав, что катится на самое дно Люба нашла силы взять себя в руки, привела в порядок свою запущенную за последнее время внешность и поставила себе за цель во чтобы-то не стало выйти замуж и родить ребеночка.
Здесь на стройке у Любы уже появился один ухажер – бригадир, в прошлом боевой офицер красавец мужчина, но… Выходить замуж за кого попало она не собиралась – не так много времени осталось, надо было обеспечить безбедную старость.
Сначала ей удалось лечь в постель к прорабу, потом к начальнику стройки, а затем и к секретарю райкома. Но, задача оказалась не так проста, как в казалось в начале. Использовав, по назначению зрелую красотку в личных целях оные претенденты в женихи возвратились в лоно семьи. Правда все мужчины оказались благородными и помогали любовнице материально, а последний даже обещал помочь с отдельной комнатой в коммунальной квартире.
Июнь 1947 года
Так пролетел год, а просвета никакого не намечалось – стали сдавать нервы. Как то раз приняв лишнего на грудь Люба проклиная всех «совдэповких похотливых козлов» решила вспомнить прошлое и выпустить пары с одним интеллигентным пленным немцем, в прошлом офицером третьего рейха, который теперь искупал свою вину восстанавливая центральную улицу столицы. Этот фриц давно уже засматривался на Любу, особенно, когда она однажды пребывая в нетрезвом состоянии стала распивать тирольские трели, но он даже и мечтать не смел о близости с красоткой, потому что мог предположить, чем ему это грозило. Когда она же веселая и хмельная сама обратилась к нему на чистейшем немецком с пикантным предложением он совершенно потерял всякую бдительность и здравый рассудок.
Июль 1947 года
Роман длился уже почти месяц. Франц свято был убежден, что Бог простил его за все содеянное и наградил встречей с самой прекрасной женщиной на земле. Он надеялся и верил, что когда отбудет в плену положенный срок, его отпустят домой. Он пытался убедить возлюбленную попросить у Бога прощения и если она его дождется, то они уедут вместе на его родину в уютный домик на берегу Рейна и у них будет много детей.
Люба была настроена не столь оптимистично: во-первых она не считала, должным просить у кого-то прощения за содеянное, во – вторых она не понимала за что должна просить прощения, а в третьих ей не у кого было его просить, ведь она больше не верила в существование того на кого уповал пенный немец. В четвертых она хорошо осознавала, что если Франца и отпустят домой, то ей врядле светит эмиграция в постылую ей страну, где за долгие годы испытала она столько страданий. Люба отлично понимала, что эти отношения не имеют никакого будущего, но сердцу не прикажешь и ей становилось все сложнее скрывать свои так внезапно нахлынувшие чувства к врагу социалистической родины.
Первым не ладное почувствовал Гриша, Любин любовник-бригадир, который с недавнего времени стал метить ей в женихи. Он не мог понять почему его страстная, как мартовская кошка сожительница вдруг стала к нему так холодна. Если намечалась интимная близость, то она теперь все чаще жаловалась на головную боль и усталость после работы. Как-то раз, проснувшись ночью чтобы сходить по нужде Гриша засек через окно туалета свою «уставшую» Любу, резво спускающуюся по пожарной лестнице женского общежития. Вот он и поспешил проследить за нерадивой любовницей не беспочвенно заподозрив ее в неверности. Подозрения оправдались и когда он взял изменщицу с поличным на месте совершаемого ею злодеяния, то инстинкт самосохранения у Любы сработал на все сто. Она заявила, что пленный этот пленный фриц ее, мирно возвращающуюся домой, цинично затащил сюда, на стройку и гнусно изнасиловал. Григорий саркастично ухмыльнулся и вызвал соответствующие органы. « Фрица-насильника» увезли, а Любу Григорий зверски избил в воспитательных целях, но сдавать не стал.
Август 1947 года
Через месяц счастливые молодожены сыграли свадьбу, а вскоре выяснилось, что Люба беременна. Любящий муж избил ее еще раз, принуждая сделать аборт. Он нутром чувствовал, что это не его ребенок и уже теперь ненавидел его за то, что поддался тогда слабости и теперь ни как не мог обосновать юридически свою не причастность к его происхождению. Люба же и сама не могла сказать наверняка от кого залетела, ведь жила одновременно с четырьмя мужчинами.
Апрель 1948 года
Через восемь месяцев она благополучно родила двойню – двух малышек Машу и Дашу. Теперь же всматриваясь в милые личика своих дочерей она не на миг не сомневалась в том, кто их отец. Ведь преданного ею Франца Люба не могла забыть до сих пор. Она считала себя обязанной жизнью этому человеку, но не могла вместить его поступок. То, что сделал ради нее этот пленный офицер не укладывалось в ее разуме. Почему он не защищался? Конечно, ему врядле бы поверили, но он мог хотя бы попытался как-то, опровергнуть обвинение в изнасилование советской гражданки. Ведь она его предала и он имел право сказать правду о их отношениях. Он же безропотно с какой-то блаженной улыбкой подписал все заявления написанные Любой и после этого его никто больше не видел.
Теперь каждый день прожитый с Григорием после свадьбы стал для нее адом на земле. Люба терзаемая муками совести стала все чаща подумывать как свести счеты с жизнью, но когда она узнала что у Григория появилась молодая любовница Ира из соседней бригады - вздохнула с облегчениям. Она не стала ждать пока будет изгнана с позором и решила бежать. Но куда? Ведь в этой стране у нее никого не было. И как бежать незамеченной с двумя детьми? Девочки стали теперь для любы не наградой, а обузой. Она решила оставить их - все таки же Григорий не зверь и не станет губить детей, а вот если она останется в его доме беды не миновать…
Август 1948 года
План побега созрел сам собой, когда мужа не было дома она собрала не обходимые вещи и занесла детей к соседке под предлогом того, что ей надо сходить к врачу. Когда она на прощание целовала безмятежно спящих дочек, сердце вдруг екнуло. Мотивировав тем, что одну из малышек надо показать врачу она взяла Машу и поспешно вышла. Больше ее никто не видел.
Вернувшись домой Григорий изобразил смятение, обеспокоенность и даже испуг, хотя на самом деле просто вздохнул с облегчением. Заявлять о пропаже жены и дочки он не стал сообщив всем любопытным, что они оказывается уехали к родственникам в Россию. Вскоре он и сам переехал вместе с новой молодой сожительницей к ее родственникам на запад. Ненавистного ребенка девочку Дашу он вначале хотел определить с детский дом, но потом пораскинув мозгами решил что это вызовет подозрение и лишние хлопоты. Тем более что его новая сожительница после нескольких абортов сама не могла иметь детей и не была против воспитывать чужого ребенка.
Люба же шарахаясь от каждого постового, ведь муж мог подать в розыск, благополучно добралась до одного из южных портов страны. Она сама не могла объяснить даже самой себе, почему отправилась именно туда. Может потому что туда шел ближайший поезд, может потому что еще с детства помнила, что там жили ее дедушка и бабушка по маме, а может потому что всегда мечтала жить возле теплого моря. Южный городок оказался чрезвычайно милостивым и гостеприимным - на последние деньги Люба сняла для себя и маленькой Маши угол в коммунальной квартире. Определив малышку в ясли устроилась торговать на привоз. Но красота молодой воспитанной женщины и здесь не осталась не замеченной и была вознаграждена доходной должностью контролера сан инспекции рынка.
Ноябрь 1948 года
Немолодой, но очень импозантный еврей, работник налоговой инспекции вскоре предложил Любе руку, сердце и прописку в коммунальной квартире. Жениху пришлось немного попотеть и приложить немало усилий чтобы зарегистрировать брак с той которая не была официально разведена. Паспорт же в котором было записано две дочери, а в наличии имелась лишь одна, пришлось потерять.
Люба благополучно устроила свою новую спокойную жизнь и была бы практически счастлива если бы по ночам не накатывала на нее страшная тоска. И тогда она грызла подушку вспоминая брошенную дочь Дашу, сходя сума от неизвестности и невозможности узнать что либо о ее судьбе. А иногда она просыпалась от ужаса в холодном поту, когда во сне являлся убиенный ею Франц.
Любин муж Матвей заботился о маленькой Маше, как о родной дочери, но в тайне мечтал о своем собственном ребенке. Он был в браке уже два года лет, но оказалось, что у Любы в матке после родов образовался плацентарный полип .
Декабрь 1950 года
Благодаря связям мужа его успешно удалили и через пару месяцев Люба восторженно сообщила мужу, что забеременела. Матвей был на седьмом небе от счастья и готовился стать отцом, но и у Любы на пятом месяце, прямо на работе открылось кровотечение и ее забрали в больницу. Кровотечение не прекращалось, Люба потеряла много крови и врачам пришлось удалить ей всю женскую половую систему. После всего пережитого она сильно сдала. Из-за гормональных нарушений стала резко стареть, сильно прибавила в весе.
Апрель 1964года
Нет, Матвей не перестал любить свою жену и не стал ей изменять, просто стал каким-то странным и рассеянным. Однажды он возвращаясь с работы домой попал под трамвай.
Тогда Маше уже было шестнадцать и она училась в художественном училище, куда отчим успел ее определить благодаря опять таки своим связям. Девочка училась плохо – на уме у нее были одни мальчишки. Мать очень переживала за будущие дочери, и часто ее бранила. Но Машу это мало удручало - она была уверенна в себе. Она не сомневалась что ее красота обеспечит ей светлое будущие. Девушка мечтала поскорее выйти замуж за красивого, доброго, веселого, щедрого и разумеется зажиточного мужчину и находилась в активном поиске.
Май 1965года
Предложение выйти замуж она получила еще в училище, от Николая, но к сожалению этот кандидат соответствовал только лишь последнему ее требованию. А вот всеми остальные вышеупомянутыми качествами обладал совершенно другой человек – однокурсник Андрюшка Хвыля. Он детдомовец из столицы пленил ее с первого взгляда и…
Июль 1966 года
Когда Маша привела жениха жить в коммуналку к матери та почему-то не стала браниться, только лишь окинула его тяжелым взглядом с головы до ног и тяжело вздохнула. Обаятельный Андрей сразу пленил и ее сердце. Любе было очень жаль парня - жизненный опыт подсказывал ей что этот «рай в шалаше» не имеет никаких перспектив, но вмешиваться не стала. Она решила дождаться, когда же все решиться само собой.
Тогда Любе уже поставили диагноз – рак молочной железы, но она никому ничего не говорила, ходила на работу, до последнего и потому ее страшный диагноз стал для всех внезапным шоком. Люба лягала в больницу на курс химиотерапии. Сначала дело пошло на поправку, но вскоре после выписки у еще не старой женщины стали выпадать ее шикарные волосы, потом она практически ослепла и почти оглохла.
Сентябрь 1967 года
Когда Маша забеременела, то уже подумывала о том, как бы сделать аборт, расстаться с некредитоспособным любимым и подыскать ему более достойную замену. Но зная благосклонное отношение матери к незаконному зятю и ее крутой нрав, Маша скрыла это от нее свои планы, дабы не сокращать и не омрачать последние дни жизни. Мечта о внучке единственное, что еще держало поломанную жизнью женщину на этом свете.
Любу мучили страшные боли, теперь ей не помогали даже сильные обезболивающие, которые ей теперь кололи каждый день. Женщина стонала и выла так, что можно было сойти с ума. Ее дочь не выдерживая такой пытки все чаще, под любым предлогом убегала из дому.
Октябрь 1967 года
В тот последний день Любиной жизни Маши, как обычно не было дома. Она целый день не на миг не отпускала от себя Андрея, рассказывая ему страшную историю своей исковерканной жизни. Потом она заплакала моля о прощении погубленного ею Франца, брошенную дочь и преданного ею Бога. Закрыла глаза, вздохнула, улыбнулась как-то странно и отошла.
В ту ночь Маша так и не пришла домой, явилась перед самыми похоронами. Придав земле мать она сразу же расставила все точки над «і», ведь больше ее никто и ничто не сдерживало. Она задумала стать любовницей когда-то отвергнутого ею Николая, ведь теперь он был женат и имел сына. Но когда она выгнала Андрея, то решила повеситься. Из петли ее вытащили родные – старший двоюродный брат мужа ее матери Соломон и его жена Роза.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : В Австралии на улицах Сиднея (стих Веры Кушнир) - Надежда Горбатюк Несколько лет назад в баптистской церкви в Кристал Паллас на юге Лондона подходило к концу утреннее воскресное служение. В это время в конце зала встал незнакомец, поднял руку и сказал: «Извините, пастор, могу я поделиться небольшим свидетельством?» Пастор взглянул на часы и ответил: «У вас есть три минуты.» Незнакомец сказал: «Я лишь недавно переехал в этот район, я раньше жил в другой части Лондона. Сам я из Сиднея, Австралия. И несколько месяцев назад я навещал родственников и прогуливался по Джордж Стрит. Это - улица в Сиднее, которая пролегает от бизнес кварталов до Рокса. И странный седовласый мужичок вышел из магазина, сунул мне в руку брошюру и сказал: «Извините меня, сэр, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, пошли бы вы на Небеса?». Я был потрясен этими словами. Никто мне никогда этого не говорил. Я вежливо поблагодарил его и всю дорогу в самолете до Хитроу я был озадачен этим. Я позвонил другу, который жил неподалеку от моего нового места жительства, и, слава Богу, он оказался христианином. Он привел меня ко Христу. Я - христианин и хочу присоединиться к вашему собранию.» Церкви обожают такие свидетельства. Все аплодировали, приветствуя его в собрании.
Тот баптистский пастор полетел в Аделаиду в Австралии на следующей неделе. И десять дней спустя посреди трехдневной серии собраний в баптистской церкви в Аделаиде к нему подошла женщина за консультацией. Он хотел удостовериться в каком положении она находится перед Христом. Она ответила: «Я раньше жила в Сиднее. И всего пару месяцев назад я посещала друзей в Сиднее, и в последние минуты делала покупки на Джордж Стрит, и странный небольшого роста седовласый старичок вышел из дверей магазина, подарил мне брошюру и сказал: «Извините меня, мадам, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на небеса?» Меня взволновали эти слова. Вернувшись в Аделаиду, я знала, что в квартале от меня находится эта баптистская церковь, я разыскала пастора, и он привел меня ко Христу. Так что, сэр, я христианка.» На этот раз этот лондонский пастор был очень озадачен. Уже дважды за две недели он услышал одно и то же свидетельство.
Затем он полетел проповедовать в баптистскую церковь Маунт Плезант в Перте. И когда его серия семинаров подошла к концу, пожилой старейшина церкви повел его обедать. Пастор спросил: «Старина, как ты получил спасение?» Он ответил: «Я пришел в эту церковь в пятнадцать лет через Бригаду Мальчиков. Но я никогда не посвящал себя Иисусу, просто запрыгнул в фургон вместе со всеми. Из-за своей деловой хватки я достиг влиятельного положения. Три года назад я был в деловой поездке в Сиднее, и надоедливый несносный старичок вышел из дверей магазина, дал мне религиозный трактат (дешевая макулатура!) и пристал ко мне с вопросом: «Извините меня, сэр, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на небеса?» Я пытался сказать ему, что я баптистский старейшина, но он меня не слушал. Всю дорогу домой до Петра я кипел от злости. Я рассказал это пастору, думая, что он поддержит меня, а мой пастор согласился с ним. Он годами волновался, зная, что у меня нет взаимоотношений с Иисусом, и он был прав. Таким образом, мой пастор привел меня к Иисусу всего три года назад».
Лондонский проповедник прилетел обратно в Великобританию и выступал на Кессекском съезде в округе Лэйк и рассказал эти три свидетельства. По окончании его семинара четыре пожилых пастора подошли и сказали: «Кто-то из нас получил спасение 25, кто-то 35 лет назад через того же мужчину небольшого роста, который дал нам трактат и задал тот вопрос».
Затем на следующей неделе он полетел на подобный Кессекский съезд миссионеров на Карибах и поделился этими свидетельствами. В заключении его семинара три миссионера подошли и сказали: «Мы спаслись 15 и 25 лет назад через тот же вопрос того невысокого мужчины на Джордж Стрит в Сиднее.»
Возвращаясь в Лондон, он остановился в пригороде Атланты Джорджия, чтобы выступить на конференции корабельных капелланов. Когда подошли к концу три дня, в течение которых он поджигал тысячи корабельных капелланов для завоевания душ, главный капеллан повел его на обед. И пастор спросил: «Как вы стали христианином?» Тот ответил: «Это было чудо! Я был рядовым на военном корабле Соединенных Штатов и жил распутной жизнью. Мы проводили учения на юге Тихого океана и пополняли запасы в доке Сиднейского порта. Мы с лихвой оторвались в Кингз-Кросс, я был пьян в стельку, сел не на тот автобус и сошел на Джордж Стрит. Когда я вышел из автобуса, я подумал, что вижу приведение: пожилой седовласый мужичок выскочил передо мной, всунул мне в руку брошюру и сказал: «Матрос, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на Небеса?» Страх Божий обрушился на меня тут же. От шока я протрезвел и побежал обратно на корабль, разыскал капеллана, который привел меня ко Христу, и я вскоре начал готовиться для служения под его руководством. И вот под моим руководством сейчас свыше тысячи капелланов и мы сегодня помешаны на завоевании душ.»
Шесть месяцев спустя этот лондонский проповедник полетел на съезд 5000 индийских миссионеров в отдаленном уголке северо-восточной Индии. Человек, отвечавший за съезд, скромный нерослый мужчина, повел его к себе на незатейливый обед. Проповедник спросил: «Как вы, будучи индусом, пришли ко Христу?» Тот ответил: «Я находился на очень привилегированной должности, работал в индийской дипломатической миссии и путешествовал по миру. Я так рад прощению Христа и тому, что Его кровь покрыла мои грехи. Мне было бы очень стыдно, если бы люди знали, в чем я был замешан. Одна дипломатическая поездка занесла меня в Сидней. Перед самым отъездом я делал покупки, и, обвешанный пакетами с игрушками и одеждой для моих детей, я шел по Джордж Стрит. Обходительный седовласый мужичок вышел передо мной, предложил мне брошюру и сказал: «Извините меня, сэр, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на Небеса?» Я поблагодарил его, но это взволновало меня. Я вернулся в свой город и нашел индусского священника, но он не мог мне помочь, зато он дал мне совет: «Просто чтобы удовлетворить свое любопытство, пойди и поговори с миссионером в миссионерском доме в конце улицы». Это был судьбоносный совет, потому что в тот день миссионер привел меня ко Христу. Я немедленно бросил индуизм и начал учиться для служения. Я оставил дипломатическую службу, и вот я, по благодати Божьей, руковожу всеми этими миссионерами, и мы завоевываем сотни тысяч людей для Христа».
Наконец, восемь месяцев спустя, баптистский пастор Кристал Палас служил в Сиднее, в его южном пригороде Гаймейр. Он спросил баптистского служителя: «Знаете ли вы невысокого пожилого мужчину, который свидетельствует и раздает трактаты на Джордж Стрит?» Он ответил: «Знаю, его зовут мистер Генор, но я не думаю, что он все еще этим занимается, он слишком слаб и стар.» Проповедник сказал: «Я хочу с ним встретиться.»
Два вечера спустя они подошли к небольшой квартирке и постучались. Невысокий, хрупкий мужчина открыл дверь. Он усадил их и заварил чай, но был на столько слаб, что из-за дрожания расплескивал чай на блюдце. Лондонский проповедник поведал ему все истории, произошедшие за последние три года. Слезы текли по глазам невысокого старичка. Он сказал: «Моя история такова: я был рядовым матросом на австралийском военном корабле и вел распутную жизнь, но в моей жизни наступил кризис, я на самом деле зашел в тупик. Один из моих коллег, чью жизнь я буквально превращал в ад, оказался рядом, чтобы помочь мне. Он привел меня к Иисусу, и за сутки моя жизнь перевернулась, ночь превратилась в день, я был так благодарен Богу! Я обещал Ему, что буду делиться Иисусом в простом свидетельстве по меньшей мере с десятью людьми в день, как Бог будет давать мне силу. Иногда я был болен и не мог этого делать, но тогда в другие разы я наверстывал. Я не был параноиком в этом, но я делал это свыше сорока лет, а когда я вышел на пенсию, самым лучшим местом была Джордж Стрит – там были сотни людей. Я получал множество отказов, но многие люди вежливо брали трактаты. Сорок лет занимаясь этим, я до сегожняшнего дня ни разу не слышал об обращении хоть одного человека к Иисусу.»
Я бы сказал, что это точно посвящение. Это должна быть чистая благодарность и любовь к Иисусу, чтобы делать это, не слыша ни о каких результатах. Моя жена Маргарита сделала небольшой подсчет. Этот, не обладавший харизмой баптистский мужичок, повлиял на 146100 человек. И я верю, что то, что Бог показывал тому баптистскому проповеднику, было лишь самой верхушкой верхушки айсберга. Только Бог знает, сколько еще людей было приведено ко Христу.
Мистер Генор умер две недели спустя. Можете ли вы себе представить, за какой наградой он пошел домой на небеса? Я сомневаюсь, что его портрет мог бы когда-нибудь появиться в журнале Харизма. Вряд ли бы о нем когда-нибудь появилась похвальная статья с фотографией в журнале Билли Грэма «Решение», какими бы прекрасными ни были эти журналы. Никто, за исключением небольшой группы баптистов на юге Сиднея, не знал о мистере Геноре. Но я скажу вам - его имя было знаменито на Небесах. Небеса знали мистера Генора, и вы можете себе представить приветствия и красную ковровую дорожку и фанфары, которые встретили его дома!
